Что ж вы так убиваетесь? Вы ж так не убьетесь!
читать дальше
Самый добродушный, нежный и мудрый человек – это мама. Мама всегда переживала, и будет переживать за своего ребенка, где и с кем бы он ни находился. Мама поддержит в трудную минуту, всегда поможет с верным решением. Мама обнимет, когда ты плачешь, она поцелует, если тебе больно. Это просто удивительный человек, единственный способный подарить настоящую любовь своему ребенку. Обычно мать вынашивает свое дитя в течение девяти месяцев, и когда ребенок наконец-то появляется на свет, слезы счастья скапливаются у нее на глазах, и она протягивает руки принять своего ребенка, чтобы улыбнуться ему, поприветствовать свое маленькое долгожданное чудо. Можно представить, какие эмоции испытывает этот человек при слезах на глазах своего дитя. Насколько сильно она переживает, когда ребенок опаздывает домой после очередной вечерней прогулки. Сердце ее сжимается при виде своего опьяненного дитя, а слова, брошенные в ссоре, вонзаются в сердце острее любого ножа. Мы говорим о матерях, о тех, которые еще сами юны, но Бог доверил им, своим дочерям, на воспитание других своих детей. Но не будем же наивны, любовь даже в сердце матери может охладеть.
Кушина держалась изо всех сил, Минато уговаривал ее подумать о дочери, что теплилась у нее внутри, ведь к чему только не приводили нервные срывы. Минато и не знал, как сказать своей возлюбленной о том, что их сын ослеп, о том, что не увидит он больше белого света.
- Пересадка глаз? – схватилась Кушина за руку мужа.
- Разве такие операции возможны? Я не слышал о таком... – горько усмехнулся он, сглотнув, стараясь скрыть дрожь своих рук.
Так оно и было. Таких больших денег в семье Намикадзе не имелось, всё как у людей «среднего уровня». Конечно же, Минато уже стал обдумывать эту идею, и каждый раз смотря на своего сына, который все еще не понимал происходящего, жалующегося на темноту, ему было больно. Чертовски больно. Мужчины, порой, слабы. По крайней мере, таким был Минато, но и у него была своя опора – его Кушина. Но как можно сдержать в себе эмоции, когда даже твоя опора трясется от страха, когда самый сильный человек в семье льет слезы и опускает руки от всего нагрянувшего. Однако он был уверен, что это всего лишь на первое время, нужно просто переждать. И он будет ждать того дня, когда Кушина поднимется на ноги, когда родится долгожданный ребенок и Минато не пожалеет себя.
«Если не своими, так взгляни же на мир моими глазами, Наруто», - сжал он руки в кулаках.
Ждать пришлось недолго, у Кушины, как и ожидалось, случились преждевременные роды, и вскоре два изрядно вымотанных родителя услышали незнакомый, но уже такой родной плач желанного ребенка.
- Минато, ты ее видишь? – улыбнулась Кушина, держа на руках крошечного младенца.
- Как ты? – вздохнул обессиленный Намикадзе, присев на больничную койку рядом с женой.
- Не так давно эта малышка вертелась у меня внутри, проявляла свой буйный характер и пинала меня изо всех сил. Наверное, у нас родилась футболистка! – Кушина прижала к себе малышку, разделяя с ней тепло своего тела. – Она знает мой голос, смотри, Минато, какой милой она смотрится. Она знает и твой голос, и голос нашего Наруто. Мы будем самой счастливой семьей, как бы там ни было.
- Так оно и будет, и Наруто уже скоро сможет ее увидеть моими глазами… - прикрыл он свои веки.
- Это мы еще обсудим, чьими глазами наш ребенок заново взглянет на мир, – прошептала Кушина, приникнув своими губами к младенцу.
- Сынок, прошу тебя, выслушай меня и постарайся понять, что с тобой произошло… - вздохнул Минато, усадив Наруто на диван в гостиной. На глазах у ребенка был повязан бинт, а сам он вел себя совершенно спокойно, не проявляя никаких эмоций.
- Ты пришел снять с моих глаз бинты? – приподнял он свою голову, взглянув, предположительно, в сторону своего отца. Минато провел ладонями по своему лицу пару раз, сгоняя непрошеный страх. Приникнув поближе к сыну, он заключил Наруто в свои крепкие объятия, уткнувшись своим носом в волосы сына.
- Наруто, это звучит страшно, но даже если мы и снимем бинты, ты ничего не увидишь.
- Никогда? – дрогнул голос мальчишки. Сердце Минато болезненно сжалось.
- Неправда. Ты болеешь. Просто подожди, и ты взглянешь на мир заново, доктор сделает тебе операцию, все заживет, и мы сможем жить дальше, как и прежде, хорошо? – стоило Минато закончить это предложение, как Наруто обнял его, спрятав свое лицо в рубашке отца.
- Папа... мне страшно
Глаза Минато противно защипали от слез, руки его задрожали, но он лишь крепче обнял Наруто, проведя рукой по шее, спустившись к спине сына. Блондин, наверное, уже никогда не заметит пропавшую цепочку с шеи Наруто.
Пару лет прошло с момента трагедии. Наруто рос, но, казалось, и вовсе позабыл, что когда-то он звонко смеялся, позабыл, что у него были друзья. Мало чего осталось на его памяти по какой-то причине. Но слепые могут видеть во сне, и именно сквозь сон Наруто приобретал утерянные воспоминания, пока одной ночью все его сны не обратились в кошмар… в ужас, в хаос, в котором не было ничего, кроме крови, кроме уродливого лица, что ему удалось однажды лицезреть. Каждое утро просыпаясь в холодном поту, все органы его чувств начинали активно работать, и ребенок забивался в угол, хватаясь руками за голову, крича о помощи.
На вопросы родителей о том, что все же случилось с ним «тем» вечером, он отмалчивался, впоследствии разводя руками. Он действительно не помнил. И что еще за «тот» вечер? Жизнь его и так оказалась нелегкой, так нечего и «подливать масла в огонь» .
«Ненавижу»…
- Наруто, будешь сок? – наклонилась Кушина к сыну, заботливо проведя ладонью по его спине. Наруто безгласно кивнул, продолжив водить вилкой по тарелке в поисках кусочков еды. Пусть и инвалид, но гордость у него проявилась уже в раннем возрасте. Полностью отказываясь от помощи родителей, он учился выживать, будучи слепым, ожидая в душе тот заветный день, когда он вновь взглянет на мир. Наруто взял вилку левой рукой, а после и вовсе отложил на стол, принявшись водить пальцами по тарелке с едой.
Его младшая сестра, Эри, сидела рядом, как можно внимательней для двухлетнего ребенка наблюдая за старшим братом. Она сжала отложенную вилку братом крепко в своих маленьких ручонках, изучая столовый предмет. Перестав водить пальцами по тарелке, Наруто потянулся нащупать вилку, но, так и не обнаружив нужного предмета, нахмурил брови.
- Мам?
- Да, сынок? Эри, нет! – бросилась Кушина к дочери, быстро и крепко сжав ее в своих руках, забрав вилку, которой она целилась в руку Наруто.
- Мама, что случилось? – испугался Наруто, словно видя свою мать, смотря ей прямо в лицо.
- Ничего, сынок. Эри чуть не упала со стула, – отмахнулась она, разозлившись на нагло расплакавшегося ребенка.
- Все в порядке? – не смог поверить он матери.
- Конечно! Минато, иди сюда! – разозлилась женщина.
«Ненавижу!»…
Наруто не знал, что и думать о себе. Посчитать себя жалким? Привлечь к себе больше внимания? Расстроиться и ни с кем не разговаривать? Научиться жить как слепой человек? Но для начала главное – как принять нового себя?
Он лежал на кровати, почесывая свою руку и прислушиваясь к шуму за окном этой ночи. В его жизни был даже такой момент, когда ему стало невыносимо страшно, и он забился в угол в порыве истерики и нескончаемых криков. Ему было просто необходимо взглянуть на мир, иначе он терялся в пространстве. Ребенок уже больше года не мог справиться со своими эмоциями. Тяжелее всего приходилось по ночам, когда голова принималась нещадно болеть, а мышцы по всему телу сводило судорогой. Когда зарождалось сумасшедшее желание подняться с кровати, подойти к зеркалу и разбить его к чертям, хотелось ронять вещи на пол, хотелось рвать на себе одежду, от таких мыслей ему было страшно, и он часто стонал по таким ночам в подушку, не позволяя своим родителям и глаз сомкнуть.
«Как бы там ни было, папа солгал, у них нет денег на то, чтобы сделать мне операцию», - мысленно пришел он к заключению. Перевернувшись на бок, Наруто продолжил думать о мире, который был на его памяти: О ярких красках природы, о золотых листьях прохладной осени, о голубой синеве гладкой воды. Он вспоминал образ своей матери, ее рыжие волосы, ее манящие синие глаза, он помнил и своего отца с добрыми голубыми глазами, мужчину высокого роста, на которого всегда хотелось равняться. Он помнил беременную маму и то, каким счастливым он был, узнав о том, что скоро она родит ему сестренку.
«Никакой операции не будет, ведь я им, по сути, больше не нужен», - еще одна непрошеная мысль. Ребенок вспоминал своего соседа-инвалида, который перестал ходить в возрасте сорока лет, и как все его родственники уставали от его нескончаемых просьб, как прохожие обходили стороной, стараясь избежать разговоров или еще чего. Как мама с папой уводили его от этого мужчины, говоря о том, что он болеет и к нему подходить нельзя. А мужчина этот словно был подростком: На своей инвалидной коляске он часто подкатывал к детям, шутя с ними, кивая на любые вопросы. Этот человек все время что-то рассказывал и улыбался. Он рассказывал истории о пришельцах, каких призраков он видел, но он шутил, и все это понимали. Наруто любил его, но вот взрослые видели в нем совсем другого человека.
«У них есть Эри, зачем им тратить деньги на операцию?», - с такими нелепыми детскими мыслями он стал погружаться в сон. Дыхание его стало выравниваться, тело расслабляться, а произвольное сознание отключаться.
«Ненавижу!»…
- Лето, осень, зима и нет весны, но хранят той весны тепло наши детские сны… - напевала себе под нос Кушина, насухо вытирая посуду.
- Кушина, я уложил Наруто, - вышел на кухню сонный Минато, прикрывая ладонью вырвавшийся зевок.
- Ты принес ему запасное одеяло? – обернулась женщина, бросив на стол кухонное полотенце.
- Блин, забыл, - вздохнул мужчина.
- Ничего страшного, я принесу! - улыбнулась женщина. – А ты лучше сходи и проверь Эри, поправь ее одеяльце там, ну, ты знаешь.
Направившись в зал к диван-кровати, Кушина вынула на всякий случай сразу парочку одеял и с довольным выражением лица пошла в комнату сына. Пусть было тяжело, но женщина, как и положено, стойко стояла на ногах, и смело смотрела в яркое будущее своего сына и дочери.
«Все отдам, ничего не пожалею», - как и любая другая любящая мать. Продолжая напевать песню о разноцветных снах, Кушина стала мягче ступать ногами по полу, чуть ли не крадясь, лишь бы не потревожить сон Наруто. Заправив волосы за ухо, она улыбнулась, приоткрыв дверцу в комнату сына.
- Сдохни!!! – закричал Наруто, с разбегу ударившись в стену. Сердце Кушины словно остановилось, и женщина замерла в проходе, наблюдая за тем, как Наруто избивал самого себя, царапал и просто сходил с ума.
- Минато! – закричала она, бросившись к сыну. С кровью на лице Наруто вырвался из ее крепкого захвата, и ударился головой об стену.
- Минато!!! – вновь закричала она. Слезы выступили на ее глазах, а тело все сковало в страхе.
- Что случилось?! – вбежал в комнату Минато.
- Минато, Наруто!!! – вновь ринулась она к сыну, притягивая к себе. Минато побледнел, не сразу узнав в руках Кушины собственного сына, лишь позже сумев среагировать и подбежать к Наруто, крепко зажав его в захвате.
- Наруто, что с тобой? – осела на колени Кушина, вглядываясь в лицо сына снизу вверх.
- Умри, умри, умри!!! – поистине животными звуками зарычал Наруто.
- Наруто! – Минато бросил сына на кровать, сев на него сверху, одарив резкой пощечиной. – Приди в себя! – приказал он. Наруто плотно сжал челюсти, тяжело дыша. Температура его тела была выше нормы, что привело мужчину в чувства.
- Кушина, вызови скорую, он весь горит!
Сказать, что Кушина с Минато были напуганы, значит солгать. Такого шока они не испытывали больше года. Родители Наруто еще пару дней приходили в чувства, принимая успокоительные лекарства, что медленно, но все же помогали. У Наруто был сильный жар, на бурную и бессмысленную речь ребенка доктора лишь подтвердили очевидный диагноз, ибо у мальчика начались галлюцинации. Слишком много он перенес за эти почти что два года. Уверенные в себе родители и с этим справились, решив для себя отныне следить за каждым шагом, за каждым вздохом своего сына.
- Минато, он точно спит? – прошептала Кушина, приняв сидячее положение на их совместной кровати.
- Точно. Но ночью я проверю его еще один раз, свожу в уборную, принесу ему воды, – вздохнул он устало, накрывшись одеялом. Кушина умостилась рядом с мужем, обняв и поцеловав в губы.
- Если проспишь, тогда я о нем позабочусь, - улыбнулась она.
В своей комнате Наруто спал словно убитый, сложив руки на груди. А за окном стояла холодная ночь, на небе плыли черные тучи, закрывая вид на полную луну. В темноте был слышен шелест листьев, звуки ночных сверчков и необычный шепот ветра, проносящегося за окном блондина. Эта ночь не предвещала ничего хорошего… как только показалась луна из-за тучи, ее яркие лучи проникли в комнату Наруто, освещая небольшое помещение. Блондин нахмурился, но тут же успокоился, перестав дышать.
Ветер стих за окном, сверчки перестали стрекотать. Луна больше не освещала комнату, она показывала дорогу. Глаза Наруто резко распахнулись… его красные глаза с прямоугольными зрачками, будто прожгли темноту, и Наруто зашипел, выгибаясь на своей кровати. Резко подняв голову, он растянул свои губы в мерзком оскале, блеснув при свете лунных лучей своими острыми и длинными клыками, и поднялся на ноги, оглядывая комнату. Блондин принялся сжимать и разжимать ладони, разминая пальцы, а ногти его стали расти на глазах. Хмыкнув, Наруто впился ногтями в свое плечо, разрывая как одежду, так и в кровь раздирая свою кожу. Колени его дрожали, и парень схватился за стенку, зарычав. В порыве ярости он стал скрести по ее поверхности, сдирая краску. Оторвавшись от стены, ему потребовалось меньше секунды, дабы оказаться у двери. Не рассчитав своих сил, он сломал деревянную ручку, слегка приоткрыв дверцу. Улыбаясь словно безумец, он стал вглядываться в щелочку. Все также, по стенке, он неслышно крался к комнате родителей, пошатываясь, на этот раз аккуратно открыв дверь. Показались его длинные пальцы, что схватились за дверной проем, под которыми деревянная поверхность не выдержала и треснула.
Минато улыбался во сне, а Кушина лишь ближе к нему прижималась, находясь в мире собственных грез. Всего лишь одна секунда, и Наруто склонился над отцом, вдыхая его запах.
- Чертов ублюдок, - не переставал он улыбаться, вытянув руку перед собой. Тело Минато стало подниматься в воздухе, а мужчина продолжал спать. И Наруто был счастлив, хотя, это уже был не Наруто, это выродок, бесенок, что жаждал крови. – Умри!
Минато резко открыл свои глаза, но закричать он так и не успел, Наруто дернул рукой в сторону, и Минато на большой скорости врезался в стенку.
- Наруто?! – стал он откашливаться, стараясь подняться на ноги. Кушина подскочила с кровати, ринувшись помогать мужу.
- Что случилось?! – испугалась она.
- Закрой пасть, стерва! – зарычал ребенок, расправив руки по сторонам. Глаза его засветились красным цветом, и Кушина с Минато замерли на своих местах парализованные, не в силах и двинуться.
- Сдохните, твари! – выплюнул он из себя, резко сжав руки в кулаках. Кушина и Минато закричали от боли, из глаз их потекла кровь, и родители схватились руками за свои лица, прижимаясь к стене. Как только Наруто оказался возле Кушины, он закрыл ей рот и, схватив за голову, со всей силы ударил об стену. Кровь брызнула повсюду, и Наруто облизал свои губы, повернувшись к Минато, что скорчился от невыносимой боли на полу. Поднявшись на ноги, Наруто пинком перевернул Минато на спину и, склонив голову к своему плечу так сильно, что послышался хруст, схватился руками за ноги мужчины, зарычав и дернув ими в разные стороны.
Крики Минато прекратились после того, как его собственный сын со всей силы наступил на его голову, и, истерично засмеявшись, направился в последнюю комнату. Туда, где уже несколько минут от внезапного шума рыдал их второй ребенок. Ворвавшись в комнату, он прижал ребенка к себе, став принюхиваться к ее волосам. Девочка закричала громче, видя в лице своего брата истинного демона и Наруто, схватившись за горло Эри, внезапно застонал.
Лицо блондина перекосило от резкой боли, и он осел на пол, выронив ребенка, руки его стали выворачиваться под разными углами, кости ломало, он выгибал спину, а рот открывался в немом крике… пока тучи не закрыли лунный свет, пока бес не скрылся на заднем плане, пока рассудок к нему не вернулся, а пред глазами вновь все не померкло.
«Где я?», - изнуренный, совсем без сил он стал нащупывать пальцами местность вокруг, тяжело дыша.
- Мама?! Папа! – стал звать он родителей.
Самый добродушный, нежный и мудрый человек – это мама. Мама всегда переживала, и будет переживать за своего ребенка, где и с кем бы он ни находился. Мама поддержит в трудную минуту, всегда поможет с верным решением. Мама обнимет, когда ты плачешь, она поцелует, если тебе больно. Это просто удивительный человек, единственный способный подарить настоящую любовь своему ребенку. Обычно мать вынашивает свое дитя в течение девяти месяцев, и когда ребенок наконец-то появляется на свет, слезы счастья скапливаются у нее на глазах, и она протягивает руки принять своего ребенка, чтобы улыбнуться ему, поприветствовать свое маленькое долгожданное чудо. Можно представить, какие эмоции испытывает этот человек при слезах на глазах своего дитя. Насколько сильно она переживает, когда ребенок опаздывает домой после очередной вечерней прогулки. Сердце ее сжимается при виде своего опьяненного дитя, а слова, брошенные в ссоре, вонзаются в сердце острее любого ножа. Мы говорим о матерях, о тех, которые еще сами юны, но Бог доверил им, своим дочерям, на воспитание других своих детей. Но не будем же наивны, любовь даже в сердце матери может охладеть.
Кушина держалась изо всех сил, Минато уговаривал ее подумать о дочери, что теплилась у нее внутри, ведь к чему только не приводили нервные срывы. Минато и не знал, как сказать своей возлюбленной о том, что их сын ослеп, о том, что не увидит он больше белого света.
- Пересадка глаз? – схватилась Кушина за руку мужа.
- Разве такие операции возможны? Я не слышал о таком... – горько усмехнулся он, сглотнув, стараясь скрыть дрожь своих рук.
Так оно и было. Таких больших денег в семье Намикадзе не имелось, всё как у людей «среднего уровня». Конечно же, Минато уже стал обдумывать эту идею, и каждый раз смотря на своего сына, который все еще не понимал происходящего, жалующегося на темноту, ему было больно. Чертовски больно. Мужчины, порой, слабы. По крайней мере, таким был Минато, но и у него была своя опора – его Кушина. Но как можно сдержать в себе эмоции, когда даже твоя опора трясется от страха, когда самый сильный человек в семье льет слезы и опускает руки от всего нагрянувшего. Однако он был уверен, что это всего лишь на первое время, нужно просто переждать. И он будет ждать того дня, когда Кушина поднимется на ноги, когда родится долгожданный ребенок и Минато не пожалеет себя.
«Если не своими, так взгляни же на мир моими глазами, Наруто», - сжал он руки в кулаках.
Ждать пришлось недолго, у Кушины, как и ожидалось, случились преждевременные роды, и вскоре два изрядно вымотанных родителя услышали незнакомый, но уже такой родной плач желанного ребенка.
- Минато, ты ее видишь? – улыбнулась Кушина, держа на руках крошечного младенца.
- Как ты? – вздохнул обессиленный Намикадзе, присев на больничную койку рядом с женой.
- Не так давно эта малышка вертелась у меня внутри, проявляла свой буйный характер и пинала меня изо всех сил. Наверное, у нас родилась футболистка! – Кушина прижала к себе малышку, разделяя с ней тепло своего тела. – Она знает мой голос, смотри, Минато, какой милой она смотрится. Она знает и твой голос, и голос нашего Наруто. Мы будем самой счастливой семьей, как бы там ни было.
- Так оно и будет, и Наруто уже скоро сможет ее увидеть моими глазами… - прикрыл он свои веки.
- Это мы еще обсудим, чьими глазами наш ребенок заново взглянет на мир, – прошептала Кушина, приникнув своими губами к младенцу.
- Сынок, прошу тебя, выслушай меня и постарайся понять, что с тобой произошло… - вздохнул Минато, усадив Наруто на диван в гостиной. На глазах у ребенка был повязан бинт, а сам он вел себя совершенно спокойно, не проявляя никаких эмоций.
- Ты пришел снять с моих глаз бинты? – приподнял он свою голову, взглянув, предположительно, в сторону своего отца. Минато провел ладонями по своему лицу пару раз, сгоняя непрошеный страх. Приникнув поближе к сыну, он заключил Наруто в свои крепкие объятия, уткнувшись своим носом в волосы сына.
- Наруто, это звучит страшно, но даже если мы и снимем бинты, ты ничего не увидишь.
- Никогда? – дрогнул голос мальчишки. Сердце Минато болезненно сжалось.
- Неправда. Ты болеешь. Просто подожди, и ты взглянешь на мир заново, доктор сделает тебе операцию, все заживет, и мы сможем жить дальше, как и прежде, хорошо? – стоило Минато закончить это предложение, как Наруто обнял его, спрятав свое лицо в рубашке отца.
- Папа... мне страшно
Глаза Минато противно защипали от слез, руки его задрожали, но он лишь крепче обнял Наруто, проведя рукой по шее, спустившись к спине сына. Блондин, наверное, уже никогда не заметит пропавшую цепочку с шеи Наруто.
Пару лет прошло с момента трагедии. Наруто рос, но, казалось, и вовсе позабыл, что когда-то он звонко смеялся, позабыл, что у него были друзья. Мало чего осталось на его памяти по какой-то причине. Но слепые могут видеть во сне, и именно сквозь сон Наруто приобретал утерянные воспоминания, пока одной ночью все его сны не обратились в кошмар… в ужас, в хаос, в котором не было ничего, кроме крови, кроме уродливого лица, что ему удалось однажды лицезреть. Каждое утро просыпаясь в холодном поту, все органы его чувств начинали активно работать, и ребенок забивался в угол, хватаясь руками за голову, крича о помощи.
На вопросы родителей о том, что все же случилось с ним «тем» вечером, он отмалчивался, впоследствии разводя руками. Он действительно не помнил. И что еще за «тот» вечер? Жизнь его и так оказалась нелегкой, так нечего и «подливать масла в огонь» .
«Ненавижу»…
- Наруто, будешь сок? – наклонилась Кушина к сыну, заботливо проведя ладонью по его спине. Наруто безгласно кивнул, продолжив водить вилкой по тарелке в поисках кусочков еды. Пусть и инвалид, но гордость у него проявилась уже в раннем возрасте. Полностью отказываясь от помощи родителей, он учился выживать, будучи слепым, ожидая в душе тот заветный день, когда он вновь взглянет на мир. Наруто взял вилку левой рукой, а после и вовсе отложил на стол, принявшись водить пальцами по тарелке с едой.
Его младшая сестра, Эри, сидела рядом, как можно внимательней для двухлетнего ребенка наблюдая за старшим братом. Она сжала отложенную вилку братом крепко в своих маленьких ручонках, изучая столовый предмет. Перестав водить пальцами по тарелке, Наруто потянулся нащупать вилку, но, так и не обнаружив нужного предмета, нахмурил брови.
- Мам?
- Да, сынок? Эри, нет! – бросилась Кушина к дочери, быстро и крепко сжав ее в своих руках, забрав вилку, которой она целилась в руку Наруто.
- Мама, что случилось? – испугался Наруто, словно видя свою мать, смотря ей прямо в лицо.
- Ничего, сынок. Эри чуть не упала со стула, – отмахнулась она, разозлившись на нагло расплакавшегося ребенка.
- Все в порядке? – не смог поверить он матери.
- Конечно! Минато, иди сюда! – разозлилась женщина.
«Ненавижу!»…
Наруто не знал, что и думать о себе. Посчитать себя жалким? Привлечь к себе больше внимания? Расстроиться и ни с кем не разговаривать? Научиться жить как слепой человек? Но для начала главное – как принять нового себя?
Он лежал на кровати, почесывая свою руку и прислушиваясь к шуму за окном этой ночи. В его жизни был даже такой момент, когда ему стало невыносимо страшно, и он забился в угол в порыве истерики и нескончаемых криков. Ему было просто необходимо взглянуть на мир, иначе он терялся в пространстве. Ребенок уже больше года не мог справиться со своими эмоциями. Тяжелее всего приходилось по ночам, когда голова принималась нещадно болеть, а мышцы по всему телу сводило судорогой. Когда зарождалось сумасшедшее желание подняться с кровати, подойти к зеркалу и разбить его к чертям, хотелось ронять вещи на пол, хотелось рвать на себе одежду, от таких мыслей ему было страшно, и он часто стонал по таким ночам в подушку, не позволяя своим родителям и глаз сомкнуть.
«Как бы там ни было, папа солгал, у них нет денег на то, чтобы сделать мне операцию», - мысленно пришел он к заключению. Перевернувшись на бок, Наруто продолжил думать о мире, который был на его памяти: О ярких красках природы, о золотых листьях прохладной осени, о голубой синеве гладкой воды. Он вспоминал образ своей матери, ее рыжие волосы, ее манящие синие глаза, он помнил и своего отца с добрыми голубыми глазами, мужчину высокого роста, на которого всегда хотелось равняться. Он помнил беременную маму и то, каким счастливым он был, узнав о том, что скоро она родит ему сестренку.
«Никакой операции не будет, ведь я им, по сути, больше не нужен», - еще одна непрошеная мысль. Ребенок вспоминал своего соседа-инвалида, который перестал ходить в возрасте сорока лет, и как все его родственники уставали от его нескончаемых просьб, как прохожие обходили стороной, стараясь избежать разговоров или еще чего. Как мама с папой уводили его от этого мужчины, говоря о том, что он болеет и к нему подходить нельзя. А мужчина этот словно был подростком: На своей инвалидной коляске он часто подкатывал к детям, шутя с ними, кивая на любые вопросы. Этот человек все время что-то рассказывал и улыбался. Он рассказывал истории о пришельцах, каких призраков он видел, но он шутил, и все это понимали. Наруто любил его, но вот взрослые видели в нем совсем другого человека.
«У них есть Эри, зачем им тратить деньги на операцию?», - с такими нелепыми детскими мыслями он стал погружаться в сон. Дыхание его стало выравниваться, тело расслабляться, а произвольное сознание отключаться.
«Ненавижу!»…
- Лето, осень, зима и нет весны, но хранят той весны тепло наши детские сны… - напевала себе под нос Кушина, насухо вытирая посуду.
- Кушина, я уложил Наруто, - вышел на кухню сонный Минато, прикрывая ладонью вырвавшийся зевок.
- Ты принес ему запасное одеяло? – обернулась женщина, бросив на стол кухонное полотенце.
- Блин, забыл, - вздохнул мужчина.
- Ничего страшного, я принесу! - улыбнулась женщина. – А ты лучше сходи и проверь Эри, поправь ее одеяльце там, ну, ты знаешь.
Направившись в зал к диван-кровати, Кушина вынула на всякий случай сразу парочку одеял и с довольным выражением лица пошла в комнату сына. Пусть было тяжело, но женщина, как и положено, стойко стояла на ногах, и смело смотрела в яркое будущее своего сына и дочери.
«Все отдам, ничего не пожалею», - как и любая другая любящая мать. Продолжая напевать песню о разноцветных снах, Кушина стала мягче ступать ногами по полу, чуть ли не крадясь, лишь бы не потревожить сон Наруто. Заправив волосы за ухо, она улыбнулась, приоткрыв дверцу в комнату сына.
- Сдохни!!! – закричал Наруто, с разбегу ударившись в стену. Сердце Кушины словно остановилось, и женщина замерла в проходе, наблюдая за тем, как Наруто избивал самого себя, царапал и просто сходил с ума.
- Минато! – закричала она, бросившись к сыну. С кровью на лице Наруто вырвался из ее крепкого захвата, и ударился головой об стену.
- Минато!!! – вновь закричала она. Слезы выступили на ее глазах, а тело все сковало в страхе.
- Что случилось?! – вбежал в комнату Минато.
- Минато, Наруто!!! – вновь ринулась она к сыну, притягивая к себе. Минато побледнел, не сразу узнав в руках Кушины собственного сына, лишь позже сумев среагировать и подбежать к Наруто, крепко зажав его в захвате.
- Наруто, что с тобой? – осела на колени Кушина, вглядываясь в лицо сына снизу вверх.
- Умри, умри, умри!!! – поистине животными звуками зарычал Наруто.
- Наруто! – Минато бросил сына на кровать, сев на него сверху, одарив резкой пощечиной. – Приди в себя! – приказал он. Наруто плотно сжал челюсти, тяжело дыша. Температура его тела была выше нормы, что привело мужчину в чувства.
- Кушина, вызови скорую, он весь горит!
Сказать, что Кушина с Минато были напуганы, значит солгать. Такого шока они не испытывали больше года. Родители Наруто еще пару дней приходили в чувства, принимая успокоительные лекарства, что медленно, но все же помогали. У Наруто был сильный жар, на бурную и бессмысленную речь ребенка доктора лишь подтвердили очевидный диагноз, ибо у мальчика начались галлюцинации. Слишком много он перенес за эти почти что два года. Уверенные в себе родители и с этим справились, решив для себя отныне следить за каждым шагом, за каждым вздохом своего сына.
- Минато, он точно спит? – прошептала Кушина, приняв сидячее положение на их совместной кровати.
- Точно. Но ночью я проверю его еще один раз, свожу в уборную, принесу ему воды, – вздохнул он устало, накрывшись одеялом. Кушина умостилась рядом с мужем, обняв и поцеловав в губы.
- Если проспишь, тогда я о нем позабочусь, - улыбнулась она.
В своей комнате Наруто спал словно убитый, сложив руки на груди. А за окном стояла холодная ночь, на небе плыли черные тучи, закрывая вид на полную луну. В темноте был слышен шелест листьев, звуки ночных сверчков и необычный шепот ветра, проносящегося за окном блондина. Эта ночь не предвещала ничего хорошего… как только показалась луна из-за тучи, ее яркие лучи проникли в комнату Наруто, освещая небольшое помещение. Блондин нахмурился, но тут же успокоился, перестав дышать.
Ветер стих за окном, сверчки перестали стрекотать. Луна больше не освещала комнату, она показывала дорогу. Глаза Наруто резко распахнулись… его красные глаза с прямоугольными зрачками, будто прожгли темноту, и Наруто зашипел, выгибаясь на своей кровати. Резко подняв голову, он растянул свои губы в мерзком оскале, блеснув при свете лунных лучей своими острыми и длинными клыками, и поднялся на ноги, оглядывая комнату. Блондин принялся сжимать и разжимать ладони, разминая пальцы, а ногти его стали расти на глазах. Хмыкнув, Наруто впился ногтями в свое плечо, разрывая как одежду, так и в кровь раздирая свою кожу. Колени его дрожали, и парень схватился за стенку, зарычав. В порыве ярости он стал скрести по ее поверхности, сдирая краску. Оторвавшись от стены, ему потребовалось меньше секунды, дабы оказаться у двери. Не рассчитав своих сил, он сломал деревянную ручку, слегка приоткрыв дверцу. Улыбаясь словно безумец, он стал вглядываться в щелочку. Все также, по стенке, он неслышно крался к комнате родителей, пошатываясь, на этот раз аккуратно открыв дверь. Показались его длинные пальцы, что схватились за дверной проем, под которыми деревянная поверхность не выдержала и треснула.
Минато улыбался во сне, а Кушина лишь ближе к нему прижималась, находясь в мире собственных грез. Всего лишь одна секунда, и Наруто склонился над отцом, вдыхая его запах.
- Чертов ублюдок, - не переставал он улыбаться, вытянув руку перед собой. Тело Минато стало подниматься в воздухе, а мужчина продолжал спать. И Наруто был счастлив, хотя, это уже был не Наруто, это выродок, бесенок, что жаждал крови. – Умри!
Минато резко открыл свои глаза, но закричать он так и не успел, Наруто дернул рукой в сторону, и Минато на большой скорости врезался в стенку.
- Наруто?! – стал он откашливаться, стараясь подняться на ноги. Кушина подскочила с кровати, ринувшись помогать мужу.
- Что случилось?! – испугалась она.
- Закрой пасть, стерва! – зарычал ребенок, расправив руки по сторонам. Глаза его засветились красным цветом, и Кушина с Минато замерли на своих местах парализованные, не в силах и двинуться.
- Сдохните, твари! – выплюнул он из себя, резко сжав руки в кулаках. Кушина и Минато закричали от боли, из глаз их потекла кровь, и родители схватились руками за свои лица, прижимаясь к стене. Как только Наруто оказался возле Кушины, он закрыл ей рот и, схватив за голову, со всей силы ударил об стену. Кровь брызнула повсюду, и Наруто облизал свои губы, повернувшись к Минато, что скорчился от невыносимой боли на полу. Поднявшись на ноги, Наруто пинком перевернул Минато на спину и, склонив голову к своему плечу так сильно, что послышался хруст, схватился руками за ноги мужчины, зарычав и дернув ими в разные стороны.
Крики Минато прекратились после того, как его собственный сын со всей силы наступил на его голову, и, истерично засмеявшись, направился в последнюю комнату. Туда, где уже несколько минут от внезапного шума рыдал их второй ребенок. Ворвавшись в комнату, он прижал ребенка к себе, став принюхиваться к ее волосам. Девочка закричала громче, видя в лице своего брата истинного демона и Наруто, схватившись за горло Эри, внезапно застонал.
Лицо блондина перекосило от резкой боли, и он осел на пол, выронив ребенка, руки его стали выворачиваться под разными углами, кости ломало, он выгибал спину, а рот открывался в немом крике… пока тучи не закрыли лунный свет, пока бес не скрылся на заднем плане, пока рассудок к нему не вернулся, а пред глазами вновь все не померкло.
«Где я?», - изнуренный, совсем без сил он стал нащупывать пальцами местность вокруг, тяжело дыша.
- Мама?! Папа! – стал звать он родителей.